Окно было чуть приоткрыто, и с площадки доносились детские голоса.
— Слушайте, а могу я спросить, почему вы здесь? — сказал Уитлэм. — Я думал, там все уже выяснили.
— Дело касается трех членов одной и той же семьи, — ответил Рако. — Такие случаи, к сожалению, редко оказываются распутанными до конца.
— Да-да. Конечно. — Особой убежденности в голосе Уитлэма не было. — Дело в чем, в мои обязанности входит следить за безопасностью учащихся и работников школы, так что, если…
— Мы вовсе не намекаем, что вам есть о чем беспокоиться, Скотт, — сказал Рако. — Если появится что-то, о чем вам необходимо будет знать, мы обязательно сообщим.
— Ладно. Понял, принял, — сказал Уитлэм. — Чем я могу вам помочь?
— Расскажите нам о Карен.
Стук был тихим, но решительным. Уитлэм поднял голову от бумаг; дверь приоткрылась, и в щель просунулась светловолосая голова.
— Скотт, у тебя найдется минутка?
Карен Хэдлер зашла в кабинет. Она не улыбалась.
— Она зашла поговорить со мной накануне того дня, как их с Билли не стало, — сказал Уитлэм. — Она, конечно, тревожилась.
— Почему «конечно»? — спросил Рако.
— Простите, я не хотел, чтобы это прозвучало легкомысленно. Но вы же видели эти детские рисунки на стенах. То есть все напуганы. И взрослые тоже.
Он на минуту задумался.
— Карен была по-настоящему ценным членом команды. Но последнюю пару недель она явно нервничала. Стала рассеянной. Допустила одну или две ошибки в расчетах. Ничего серьезного, мы их выловили. Но, опять же, это было совершенно на нее не похоже. Обычно она была исключительно собрана и аккуратна. Так что она зашла поговорить со мной насчет этого.
Карен закрыла за собой дверь. Выбрала стул, стоявший поближе к столу Уитлэма. Села, выпрямив спину, аккуратно подобрав ноги под стул. Ее платье с запа́хом, красное с принтом в виде белых яблок, было скромным, но очень ей шло. Карен относилась к женщинам, чья юная красота с возрастом и рождением детей становится мягче; их черты, может и теряют четкость, но становятся, на свой лад, не менее привлекательными. Она запросто могла бы сыграть роль идеальной мамочки в рекламе какого-нибудь супермаркета. Любой купил бы стиральный порошок или мюсли по рекомендации Карен Хэдлер.
Она сидела, стиснув в руках тонкую стопочку бумаг.
— Скотт, — начала она, потом остановилась. Он ждал. Карен сделала глубокий вдох. — Скотт, честно, я не была уверена, что мне стоит к тебе с этим идти. Мой муж…
Карен не отводила взгляд, но чувствовалось, что это дается ей нелегко.
— Люк, ну… Понимаешь, вряд ли он был бы этим доволен.
Рако подался вперед.
— Она выглядела испуганной?
— Тогда мне так не показалось, — Уитлэм потер переносицу. — Но после того, что случилось на следующий день, стало ясно, что, должно быть, я слушал недостаточно хорошо. Мне не дает покоя, что я мог что-то упустить. Все время спрашиваю себя об этом. Но мне хотелось бы внести ясность: если бы я хоть на минуту заподозрил, что они в опасности, — конечно, я никогда бы не дал им с Билли уйти домой.
Уитлэм неосознанно, почти слово в слово, повторил то, что сказал им Салливан.
Карен теребила обручальное кольцо.
— Мы с тобой уже довольно давно работаем вместе — и, как мне кажется, работаем хорошо… — Она подняла глаза, и Уитлэм кивнул. — Я должна кое-что сказать.
Она опять помедлила, и, набрав в грудь воздуха, продолжала:
— Знаю, в последнее время были проблемы. Со мной, с тем, как я работаю. Ошибки вот делаю.
— Всего одну или две, но ведь ничего плохого не произошло, Карен. Ты прекрасный работник, все это знают.
Она кивнула, опустив глаза. Когда она посмотрела на него вновь, у нее на лице была написана решимость.
— Спасибо. Но есть одна проблема. И закрыть на нее глаза я не могу.
— …Она сказала, что ферма вот-вот разорится, — сказал Уитлэм. — Карен думала, что у них есть шесть месяцев, может, меньше. Сказала, что Люк в это не верит. Видимо, он считал, что дела еще могут поправиться, но она-то видела, что их ждет. Она была встревожена. Даже прощения у меня попросила.
При этом Уитлэм даже фыркнул.
— Теперь это кажется просто абсурдным. Но она сказала, ей очень жаль, что она была такой рассеянной. Попросила не говорить Люку, что она мне все это рассказала. Конечно, я бы в любом случае не стал с ним ничего обсуждать. Но она боялась, что он расстроится, если подумает, будто она трепалась об этом в городе.
Уитлэм прикусил ноготь.
— Мне кажется, ей нужно было выговориться. Я принес ей стакан воды, посидел, послушал. Уверил, что никакой угрозы увольнения нет, ну и все такое.
— Вы хорошо знали Люка Хэдлера? — спросил Фальк.
— Не очень. Встречался с ним время от времени, конечно. Родительские собрания. Видел его иногда в пабе, но случая поговорить как-то не было. Но мне он всегда казался симпатичным человеком. И ответственным отцом. Я просто поверить не мог, когда мне сказали по телефону. Страшно потерять коллегу, но ученика… Это худший кошмар учителя.
Фальк спросил:
— А кто сообщил вам о случившемся?
— Кто-то из полиции Клайда позвонил в школу. Потому что Билли у нас учился, я так полагаю. Было уже довольно поздно, ближе к семи. Я уже собирался уходить, но, помню, вместо этого сидел здесь еще какое-то время, пытался все это как-то осмыслить. Понять, что сказать детям на следующий день.
Он печально пожал плечами.
— Что ни скажи, все плохо. Билли ведь дружил с моей дочерью, знаете? Они в одном классе были. Это было таким страшным шоком — узнать, что Билли не спасся, хотя все могло быть по-другому.
— Что вы имеете в виду? — спросил Рако.
— Да он же должен был гостить тем вечером у нас, — сказал Уитлэм, будто объяснял очевидное. Он взглянул на Фалька и Рако, увидел написанное на их лицах недоумение, и, смешавшись, поднял руки.
— Простите. Я думал, вы знаете. Полицейским из Клайда я рассказал. Билли в тот день должен был приехать к нам в гости, но в последний момент Карен позвонила жене и все отменила. Сказала, Билли неважно себя чувствует.
— Но он был достаточно здоров, чтобы пойти в школу. Вы с женой ей поверили? — спросил Фальк, подавшись вперед.
Уитлэм кивнул.
— Да. И, прошу отметить, мы думаем так до сих пор. Тогда вокруг ходила какая-то легкая форма простуды. Карен могла решить, что ему стоит лечь пораньше. Думаю, это было просто очень печальное совпадение.
Он потер глаза рукой.
— Но каково это, — сказал он. — Знать, насколько легко он мог оказаться в другом месте! Господи, все эти «если»…
Глава двенадцатая
— Будь мы на связи с Клайдом, мы бы уже это знали, — сказал Фальк, когда они вышли на улицу. Коробку он сунул под мышку, и теперь она противно липла к потной коже.
— Нда. Ну, никакой катастрофы не произошло. Мы все равно узнали.
— Да, так или иначе. Не знаю. Может, настало время включить их в игру.
Рако уставился на него.
— Ты серьезно думаешь, что мы нарыли достаточно, чтобы им позвонить? Не забывая при этом, как они будут реагировать?
Фальк открыл уже было рот для ответа, как вдруг с противоположной стороны площадки раздался оклик:
— Эй, Аарон! Подожди.
Фальк повернулся и увидел, что за ними бежит Гретчен Сконер. И сразу почувствовал, что настроение у него чуть улучшилось. Вместо траурного костюма на ней были теперь шорты и облегающая синяя рубашка с подвернутыми рукавами. Так ей гораздо больше идет, подумал Фальк. Рако забрал у него коробку.
— Буду ждать тебя в машине, дружище, — тактично сказал он, вежливо кивнув Гретчен. Она остановилась перед Фальком и, сняв солнечные очки, водрузила их поверх собранных в пучок волос. Фальк не мог не заметить, как здорово синяя рубашка подчеркивает цвет ее глаз.